Анатолий Радов - Нулевая область [СИ]
— Большой, — дедуля ответил серьёзно, и от этого Пашка вдруг громко прыснул. Нет ничего смешнее, когда юмористический фельетоны произносятся с серьёзным лицом, а ещё лучше с каменным, как у Альтова, и Пашка не мог сдержаться.
— Тихо ты! — повернувшись, прикрикнул Макс. Когда Пашка затих, Макс снова уставился на деда. — Какие леопарды? У вас тут что, раньше зоопарк был?
— Не было, — дед помотал головой. — Чего ж это вдруг в нашей-то деревне зоопарк мог быть? И в городе не каждом-то имеется, — дед широко улыбнулся.
— Тогда откуда леопард? Мы вот, кстати, удава на дороге переехали. В паре километров отсюда.
— И эти тут иногда появляются, — дед согласно кивнул головой. — Но редко. Я за тридцать лет всего раза три натыкался. Вкусные очень.
Макс задумался. Всё это было слишком непонятно. Всё это было полной абракадаброй, и судя по всему, им придётся в этой абракадабре какое-то время пожить. А может быть и непросто пожить, а прожить до самой старости, или до того момента, когда тебя убьёт какой-нибудь непонятно как вообще тут имеющийся в наличие крак. От этой мысли Максу стало по-настоящему муторно. Он вдруг почувствовал всю безысходность происходящего вперемежку с ощущением, что вот-вот сойдёт с ума. И чтобы не сойти, он вскочил с табурета и ударил кулаком в стену.
Дед промолчал, наверное понимая, как нелегко человеку вот так вот, с бухты-барахты принять всё это. Это ему оно уже привычно и обыденно, а только что попавшим в такую передрягу есть с чего слететь с катушек. И с меньшего люди сходят.
— Бред, бред, бред, — Макс снова плюхнулся на табурет. — Это же бред, дедуля. Краки, леопарды, зелёные какие-то. Как это всё может быть? Скажи мне, я сплю?
Дед молчал, добивая чай. Пашка испуганно смотрел на Макса.
— Тащи водку, — сказал вдруг Макс, повернувшись к Пашке. Пашка покачал головой.
— Один не пойду.
— Вообще-то пить я вам тут не дам, — строго проговорил дед. — Сегодня ещё куда ни шло, а с завтрашнего дня ни-ни. А ты сходи, не бойся, — обратился дед к Пашке. — Теперь сюда они не заходят.
Пашка недовольно поднялся.
— Точно не заходят?
— Точно-точно, — подтвердил дед. — Давно уже не заходят. Поняли, что тут наша территория.
— Ладно, схожу, — пробурчал Пашка. — Сколько брать-то? — спросил он у Макса.
— Возьми пару, — бросил Макс.
Пашка вернулся через минуту. Было заметно, что перемещался он бегом, видимо не до конца поверив деду. В кулаках Пашка крепко сжимал по бутылке водки.
Дед поднялся из-за стола.
— У нас хоть солнца почти и нету никогда, а мясо я всё равно в холоде держу. В погребе, — сказал он, с неудовольствием глядя, как Пашка ставит водку на стол. — Но смотрите, завтра ни-ни. Я не шучу.
— Нет, завтра ни капли, — уверил Макс. — Сейчас просто надо, понимаешь, дед?
Дед кивнул.
— А вы куда это, Егорыч? — спросил Пашка.
— За мясцом я, за мясцом, Паша. Вам же чем-то закусить надо? Да поди и проголодались давно?
— Есть немного, — Пашка за последние полдня радостно улыбнулся. Макс же сидел нахмурившись. Он всё никак не мог принять сказанное дедом. Ему припомнилась смерть отца, похороны. Тогда он тоже не мог принять новую действительность. Ему казалось, что это только плохой сон, который развеется как туман под ярким солнцем, стоит только открыть глаза. Но время шло, туман не рассеивался, и только спустя полгода он полностью осознал случившуюся потерю. Тогда был морозный зимний день, он шёл с работы, и вдруг осознание пришло к нему. Он остановился, замер и почувствовал внутри себя непреодолимую пустоту. Длилось это осознание минуты три. Все эти долгие три минуты он стоял замерев, слепо глядя в никуда, боясь пошевелиться или что-нибудь подумать. Но осознание скоро померкло, заняв своё место в куче других на свалке памяти, и он пошёл дальше, уже почти никогда не вспоминая об этом.
— Неужели, и теперь придётся ждать так долго? — подумал Макс.
Дед ушёл за мясом, а Пашка принялся разливать водку в пустые кружки. Макс хмыкнул, у Пашки все дрязги и нестыковки заканчивались одинаково, он нажирался и ему было всё пофиг. Сейчас Макс даже позавидовал другу, умеющему так просто забивать на всё вокруг.
— Ну, чё? — спросил Пашка, поднимая свою кружку и улыбаясь. — Накатим?
Лицо Пашки было довольным, словно и не застряли они неизвестно насколько непонятно в какой хрени.
— Может до него тоже ещё не дошло? — подумал Макс. — Не, ну хоть дэц-дэц должно ведь было дойти. Хотя бы то, что мы отсюда по ходу нескоро выберемся. А может и вообще никогда. Заехали, твою мать!
Он поднял кружку, и заглянув в неё, покривился. Сейчас бы коньячка хорошего, мелькнуло в голове, чтобы красиво вырубило. И быстро. А от этой дряни только башка будет трещать.
Но за неимением альтернативы, Макс резко выдохнул, и залпом проглотил контрафактное пойло. Поискал глазами, нельзя ли где зачерпнуть воды, но не обнаружив ни малейших её признаков, шумно занюхал кулаком.
— Фу, гадость, — пробурчал он, глядя, как Пашка медленно цедит свою дозу. — Давай по второй сразу, чтобы хоть чуть зацепило.
— Угу, — мотыльнул головой Пашка и торопливо разлил ещё по сотне.
Выпив, Макс присел на табурет и посмотрел в окно. На улице понемногу темнело, значит, приближалась ночь. Пашка уже наливал по следующей, звеня горлышком бутылки об края кружек.
— Ты чё-нибудь понял, чё дед рассказывал? — спросил он начинавшим заплетаться языком. — Я чёт половину не догнал. Он объяснил, как отсюда выбраться?
— Да по ходу отсюда нельзя выбраться, — ответил Макс. — Может и можно, конечно, но дед по-любому сегодня не расскажет. Может завтра. Фиг его знает, может он чего задумал. Типа свою внучку за городского замуж выдать.
Макс рассмеялся, чувствуя, как водка начинает действовать на организм. В голове еле слышно зашумело, и на душе стало легче. Весь день показался каким-то ненастоящим, выдуманным. Я такое где-то уже читал, хмыкнул Макс, стопудово читал.
— А чё, я б на ней запросто, — сказал Пашка, снова поднимая кружку. — Красивая тёлка.
— Угу. Вот с таким базаром ты явно произведёшь на неё впечатление. Ты чё Пашок, не врубился ещё, или придуриваешься? Они по ходу тридцать лет с нашим миром не контачили. Дед вон вообще не знает, что Союз развалился.
— Так чё у них тут случилось-то? — спросил Пашка, выпив в одиночку. Он был уже в том состоянии, когда не нужно никаких чоканий, никаких ожиданий собутыльника. А об тостах он и вообще никогда не заботился, считая их какою-то ненужной и надуманной роскошью.
Макс пожал плечами и тоже выпил. В голове зашумело сильнее, и глаза стали слипаться.
